«Прошло много лет, а я до сих пор помню, кто из ребят за какой партой сидел», – говорит про своих учеников Лилия Вячеславовна Лычавко. В 2019-м году в деревне Рабунь, что в Вилейском районе, большим составом собрался класс, который выпустился из местной школы целых полвека назад. На встречу уже взрослые люди пригласили и свою первую учительницу. Лилия Лычавко рассказала, как все прошло, а еще вспомнила, какими были школьники в шестидесятых.
На старых черно-белых фотографиях – тот самый класс. Лилия Лычавко помнит все имена, фамилии и даже многие отчества ребят. Где-то там, среди школяров, Сенька Баслык. В классе он был самым маленьким. Мальчик вырос и спустя десятки лет приехал с одноклассниками в Рабунь, зашел домой к своей первой учительнице, чтобы пригласить на встречу выпускников.
– Пришли в дом мужчины. Среди них большой такой человек: обнял меня, поцеловал. Смотрю: Боже мой! Это ж Сенька-коротыш! Как из того мальчика-с-пальчика вырос такой богатырь?! – рассказывает Лилия Вячеславовна. – Я благодарна этому классу за то, что они, взрослые люди, отвлеклись от своих забот, собрались спустя годы, ведь вместе с ними и я вернулась в то время.
В 2019-м в Рабуни собрались 12 учеников из тех, кто пошел в первый класс Рабунской школы в 1959-м.
В Рабунь Лилия Лычавко приехала как раз в том году. Из этой деревни родом был ее муж, Петр Лычавко, тоже учитель. Молодой Лилии, окончившей Гродненский педагогический институт (по специальности «русский язык и литература»), предложили вести первый класс. Она встретила малышей из двух деревень – Рабуни и Слободы. Рабунь живет и до сих пор, а вот на месте Слободы уже много лет – Вилейское водохранилище. Сколько было первоклассников тогда, в 1959-м? Девять девочек и тринадцать мальчиков.
– Дети, конечно, были несколько испуганными. Они ведь жили в глухих деревушках, с мамами-папами, а тут им нужно было общаться с какой-то чужой женщиной, – вспоминает Лилия Лычавко. – Но мы подружились.
В те годы ребята ходили в школу в небогатой одежде. Часто – в плохой обуви шли по распутице.
– Помню, уже холодно стало, а первоклассники мои все ходят в легких одежках, – говорит Лилия Лычавко. – Я и говорю Зое Каптюх и Зине Сильванович: «Скажите родителям, пусть одевают вас потеплее – в пальто». А девочки в плач: «А у нас нет пальто!» Говорю: «Как же вы зимой ходите?». Они: «У нас нет пальто, у нас только каптаны есть!». Просто дети не знали, что такое пальто.
Для малышей первая учительница была и воспитательницей. На встрече выпускников через много лет уже взрослые люди вспоминали, как Лилия Вячеславовна вытирала им носы.
– А как иначе? – говорит учительница. – Пока идут в школу – простудятся, так у меня на такой случай в шуфлядках лежали запасные носовые платки, тряпочки. А как домой собирались, надо было помочь одеться. Они как наденут свои каптаны! Вместо шапок тогда у местных детей еще были шерстяные старинные платки. Большие, как пледы: суконные, в черно-коричневую клетку. Надеваешь на голову платочек тоненький, а потом этот, большой, перевязываешь на груди крест на крест, а потом за спиной – на узел.
Некоторые дети ходили в школу по несколько километров, порой – через лес и кладбище.
Воспоминания о тех школьных буднях – словно картинки.
– Тот же Сенька Баслык, маленький крепыш, сидел за первой партой. Как-то на уроке он спрятался под парту – будто пропал! Говорю классу: «Дети, где же Сенька?». А малыши сидят: кто не видел, что он сам спрятался – удивляются, кто видел – смеются. Через некоторое время Сенька вылазит из-под парты: «А я тут!». И вид у него такой независимый: мол, ай-да я, напугал учительницу! – смеется Лилия Лычавко.
Уже взрослый Леня Чубат вспоминает, как хотел показаться в первом классе героем – стал гудеть на уроке: «Уууу!».
– Я ему тогда сказала: «Леня, поставлю в угол!». Выходит, что героем не показался, но с какой теплотой сегодня он вспоминает этот эпизод из жизни! – рассказывает учительница.
Лилия Вячеславовна хорошо помнит, кто за какой партой сидел, кого и как вызывали к доске.
– У многих ребят были одинаковые фамилии, и даже имена. Было два Михаила Аносовича, поэтому одного называли Михаил Никифорович, второго – Михаил Павлович. А ведь еще были Аносович Алла, Лена, Витя. Были Олег и Витя Хромец.
У этого класса Лилия Лычавко преподавала в первый и второй годы учебы, а потом, с пятого по десятый, – русский язык и литературу. В десятом классе у тех же ребят она была классной руководительницей.
Эти дети в начальной школе учились при свете керосиновых ламп, обеда на переменках не было.
– В пятом-шестом классах мы для детей организовали чай. Специальная работница кипятила в котле воду, на каждый класс – чайник с заваркой и сахар. Чай разливали в железные кружки. Кто-то приносил с собой еду – кому что родители дадут, – говорит Лилия Лычавко.
Книг в те годы очень не хватало. Учителя приносили литературу из собственных библиотек.
– Помню, ребята в девятом классе проходили. К нам должна была приехать проверяющая из Минска, из облоно. И я так старалась, чтобы дети хорошо подготовились – собирала книги с нужным рассказом. Набрали на класс три книги – весь класс прочитал нужное произведение из них. Старались, отвечали. А проверяющая после урока говорит: «Чего это, у вас книг нет? Всего три. Надо, чтобы было по книге на парту!» А я говорю: «У вас в Минске, может, столько и есть, а я и эти книги принесла свои, личные». И в таких условиях обучения с детей сложно было что-то строго взыскивать.
Когда ребята окончили девятый класс, для них организовали экскурсию в Полоцк и Новополоцк. Там посещали предприятия химической промышленности. Эту экскурсию ее участники помнят до сих пор.
– Дети, 23 человека, впервые выехали так далеко. Там, уже на месте, нам выделили для ночевки школьный класс, все мы спали на голом полу – кулак под голову, – вспоминает Лилия Вячеславовна. – Ребята были взбудораженные, очень долго не могли уснуть – конечно, столько впечатлений!
На встрече выпускников одноклассники вспоминали, как учительница русского языка и литературы в старших классах заменяла скучные темы нескучными.
– Правда, было, – улыбается Лилия Вячеславовна. – Были темы вроде «Политика ЦК партии в области литературы и искусства». Объясняешь это, а потом остается время – и начинаешь рассказывать какое-то произведение художественное, которое они из-за отсутствия книг не могут прочесть. Помню, рассказываю, может, «Вий» Гоголя, или «Страшную месть». Звенит звонок. Дети: «Мы не уйдем, будем всю перемену слушать!». «Нет, – говорю. – Вот будете на следующем уроке отвечать на одни пятерки – продолжу». И они такие уроки запомнили – я им благодарна.
Ученикам, которые собрались в 2019-м, уже по 67 лет. У них свои дети, внуки, большая жизнь за плечами. Их первая учительница смотрит на старые снимки и сравнивает, сильно ли изменились.
– Многие очень на себя похожи. А вот девочка одна, Лена Аносович, сильно изменилась – я ее даже не узнала сразу, – рассказывает Лилия Лычавко.
Восьмерых из класса уже нет в живых.
Выпуск из Рабунской школы у этого класса был в 1969-м.
– Зина Сильванович вспомнила, как класс готовился к выпускному вечеру. Как я всем сказала: надо, чтобы вы умели танцевать вальс. И каждый учился, – рассказывает спустя годы учитель.
Встреча через 50 лет после выпуска получилась очень теплой.
– Все что-то вспоминали, каждый хотел поделиться тем, что в душе. Хорошо сказала Ира Супранович: «Я очень рада, что все мы собрались, что никто из нас не пошел по кривой дороге, что все мы состоялись как люди». Это и правда очень важно, – заключает Лилия Вячеславовна, продолжая рассматривать снимки из прошлого.
Снежана ИНАНЕЦ/Фото предоставлено автором
