Выезжаешь из Талути, едешь до мостка через Узлянку и через лес – к Лескам. Лесная дорога тут хорошая, наезженная, видно, что ей пользуются. Сразу при въезде в деревню – кладбище. Очень небольшое, огороженное сеткой, есть калитка. Напротив – огромный камень (то ли рыба, то ли зубр).
На кладбище пожилая, сухонькая женщина. Я узнала её сразу, хотя мы и не знакомы. Это Марфа Николаевна Коляда – мама Николая, девятнадцатилетнего парня, погибшего в Афганистане при выполнении интернационального долга.
Потеплело, и Марфа Николаевна пришла на кладбище – к сыну и мужу. С наступлением весны и пока не ляжет снег она всегда здесь. Все 37 лет. Именно столько уже прошло со дня гибели Коли, но и сейчас смерть сына остается открытой раной на её сердце.
– Ён быў такі ласкавы, слова дрэннага мне не сказаў ніколі. А мне нават не разрашылі папрашчацца з ім. Сказалі, нельга адкрываць труну, – плача жанчына.
Спрашиваем, почему умер молодым ее муж (ему было только 53). И снова драматичный момент в судьбе Марфы Николаевны:
– Ай, і са мной намучыўся, я ж сыходзіла з дому, дзе б ні была – надумаюся і пайду да свайго Колі. З Вялейкі хадзіла, нам тады за сына далі кватэру ў горадзе. Дык пабуду там, і хачу зноў да Колі, сабяруся і пайшла. Намучыўся са мной ён. Але памёр не ад гэтага – конь разнёс. Каб жа ён адкінуў тыя лейцы, а ён учапіўся, думаў жа спыніць каня, а той яго цягаў па зямлі. Адбіў нешта, відаць. Праз які час мы звярнуліся ў бальніцу. Нават аперацыю яму зрабілі, аднак было ўжо позна, – рассказывает женщина.
Отец умер через пять лет после сына, а потом вновь беда – почти полностью сгорел дом, только стены остались. Первую зиму после пожара Марфа Николаевна жила с клеёнкой вместо окон, но в город не шла – хотела оставаться ближе к сыну.
Я спрашиваю о могиле интересующего меня партизана. Марфа Коляда про него не знает, но вспоминает: ей говорили, что кладбище и началось с могилы какого-то партизана. Рассказывали ей, будто недалеко от Лесков он погиб и похоронили его здесь. И если раньше лесковцы хоронились в Иже, то после войны стали уж тут хорониться.
Сама Марфа Николаевна неместная, родом она из Роличей, что возле Чурлён.
– Як пазнаёміліся? Дзядзька майго мужа пастухом у нас, у Ролічах, быў, “пастырам”, як у нас звалі. Я яму спадабалася надта, ён і сасватаў мяне. Казаў мне, што вельмі прыгожыя мясціны тут, у Лясках, чаромхі поўна каля ракі. Ну так і ёсць – чаромхі тут і зараз хапае. А з мужам першы раз убачылася на нейкім фэсце ў Іжы. А вяселле наша было якраз, як Гагарын у космас паляцеў.
Памятаю, сядзім за сталом, а па радыё аб’яўляюць – першы чалавек у космасе. Мяне і зараз пляменніца віншавала, кажа, ці памятаеш, якое свята, а дзе ж я памятаю? – не спеша рассказывает Марфа Николаевна, пока мы идём в деревню.
Лески – живописная деревня на берегу Узлянки. Здесь не более пятнадцати домов. Вроде бы – медвежий угол, но жизнь чувствуется. Зимой тут только Марфа Николаевна с сыном Виктором живёт. А весной открывают сезон дачники. Застройка в деревне нетипичная, здесь нет характерной длинной улицы, и только фрагментарные заборы. Дома (их не более 12) расположены компактно, словно на отвоеванном у леса участке.
Марфа Николаевна хочет показать нам беседку, которую она попросила ей поставить. Ежегодно в день смерти Николая, 24 мая, в Лески на его могилу приезжают афганцы, чтобы почтить память боевого товарища. Потом другая традиция – посидеть вместе с матерью, поговорить, расспросить о её жизни.
– Я всегда не знаю, як той май перажыць: усё распускаецца, квітнее – а Колі няма, такого маладога, – голос женщины дрожит.
В беседке – крепкий стол, на задней стене – ковер с огромным тигром, по бокам развешены ламбрекены, на входе – вышивка самой Марфы Николаевны. Рядом – монументальная каменная (иначе и не скажешь) клумба. Даже афганцы удивлялись, как пожилой женщине удалось такое создать, ведь для обрамления пришлось перетаскать много камней. И сложить – каменная конструкция держится без цемента.
– Тут яма была, бульбу хавалі на зіму, а як зрабілі бяседку, дык трэба было ж навесці парадак і прыгажосць. Вось я і зрабіла клумбу, сама цягала камяні, другі сын трохі дапамагаў. Цяпер тут пасадзіла гладыёлусы, сонца такое зрабіла: круг і промні адыходзяць – няхай радуюцца людзі.
На радость своим и чужим занимается она цветами – их десятки видов, украшает двор сделанными из подручных материалов фигурами, разводит ягоду – малину, клубнику, землянику.
Марфе Николаевне 88 лет. И она не оставляет работу на земле. Недавно занемогла, внучка возила в больницу. Но перед поездкой она засадила весь огород: картошку посадила, другие овощи посеяла, хотя и трудно было. Слава Богу, лекарства помогли, и сейчас рачительная хозяйка уверенней себя чувствует и ждёт всходов:
– Рана, канечне, пасадзіла. Холадна яшчэ. Але думалася, як у бальніцы аставяць – хто будзе саджаць. А я люблю расліны, кветкі асабліва. Гавару з імі: і мне святлей на душы, і яны растуць лепш.
Каждый клочок земли возле дома возделан её руками: рядом с домом – территория цветов, впрочем, и на огороде они тоже есть. У входа в дом – виноград, справа – клубника, прямо – картошка, и всё, чему положено быть на огороде у хорошей хозяйки. В этом году Марфа Николаевна даже взялась ремонтантную землянику из семян вырастить, чтобы завести эту полезную ягоду на участке.
…Работа для неё была и остается способом притуплять боль утраты сына. Боль, которую у этой женщины не излечил сам доктор Время…
Ирина ТРУБАЧ/Фото автора
