Убедилась, что большинство запутанных житейских сюжетов начинаются с простого телефонного звонка. Этот – не исключение.
– Редакция? Здравствуйте. Вас беспокоит Штуро Вера Адамовна, молокосборщица из Карпович. Хотя (на другом конце провода – минутное замешательство), теперь уже, наверно, не молокосборщица… Меня отстранили от работы. Почему – не знаю.
Вера Адамовна долго и сбивчиво пыталась объяснить суть происходящего. Потом звонила ещё раз, настойчиво требуя вмешаться в ситуацию. Явление, в общем-то, типичное для нашей журналистской профессии. Из практики своей работы сделала выводы: люди аппелируют к нам тогда, когда проблема балансирует на меже закона и морали, когда единственно волевым решением власть имеющих её, бывает, не разрешить. Редакция, получается, та инстанция, которая стремится совместить оба эти, находящиеся в разных синонимических рядах, понятия. Конечно же, не игнорируя, а следуя той самой букве закона, уважать который предписано нам, как гражданам, независимо от своего социального статуса и должностных обязанностей. Объединившись в мобильную и достаточно компетентную группу, мы и отправились в Карповичи, чтобы на месте разобраться в созревшей уже конфликтной ситуации. Субъектами её являлись, с одной стороны – Вера Адамовна Штуро, не согласная с «отставкой» молокосборщица, с другой – администрация преобразованного в открытое акционерное общество унитарного предприятия «Карповичи».
Софья Язинская ведёт в управлении сельского хозяйства кадры. Нам не раз приходилось вместе распутывать колючие клубки замысловатых конфликтных сюжетов. Ольга Малофей – юрист сельхозуправления. Импонирует не только её компетентность – к этому, как говорится, должность обязывает. Она умеет уйти от собственных эмоций – и решить вопрос, сообразуясь с законодательной нормой. Сделав при этом вывод, основанный на принципах этических норм в человеческих взаимоотношениях. Вот это и был наш временно созданный, объединённый общим интересом коллектив, ставивший себе целью благое дело – разобраться и, по возможности, оказать помощь очень нуждающемуся в ней человеку.
В административном здании новоиспечённого ОАО – тихий неуют. Такой бывает в запустевшем от долгого отсутствия хозяев доме, сохраняющем лишь следы былого благополучия. Да и откуда ему взяться, если практически все отрасли хозяйства постепенно пришли в упадок? Здесь нет даже молочного производства, по сути, единственного в это время источника денежных средств. Бывшее РУП, теперь уже под новой вывеской, прочно подсело на районный бюджет. Вера Штуро вполне справедливо сетует на низкую зарплату, не только свою, но и супруга-тракториста. Да и откуда ей быть, если нет выручки от реализации продукции? Коль товар не произведён, кто же будет за него платить? Экономические законы ведь не общество придумало и не философы, в результате своих кабинетных изысканий. Они – суть рыночных отношений и формируются, исходя из объективной реальности. А реальность Карпович, несмотря на побеливший окрестности буйный мартовский снегопад, мрачновато-однотонная. Главный экономист хозяйства Тамара Симончик вспоминает, что четверть века тому в тогдашнем совхозе «Карповичи» наличествовало около шестисот пар рабочих рук, нынче осталось чуть более сорока. Было шестьдесят механизаторов, осталось – семь. Молодёжь рассыпалась по окрестностным «мегаполисам» – Молодечно, Раёвка… Да и до столицы отсюда рукой подать. Люди уезжают за работой, ну, и в поисках цивилизации тоже. Последнюю хотят видеть не только лишь в инфраструктуре, но и на рабочих местах. С известной марксовской формулой «деньги-товар-деньги», точнее, с первым её звеном, в хозяйстве как-то вышел явный просчёт. И покатилось оно стремительно вниз, будто споткнувшись нечаянно на ступеньках потерявшего опору эскалатора. В водовороте перестроечного времени кому-то удалось вынырнуть и удержаться на плаву, кого-то, наоборот, вознесло на гребень волны. А кто-то так и остался барахтаться, зацепившись за цепкие коряги истлевших от времени древесных корней. Похоже, Карповичи постигла незавидная участь последних. Когда-то здесь основательно строилось жильё. Его, тогда на безвозмездной основе, получали и специалисты, и рядовые работники совхоза. Потом оно было приватизировано. И сегодня возможности выделить мало-мальски приличную квартиру вновь прибывшему специалисту, по утверждению главного экономиста, хозяйство практически не имеет.
Как памятники прошлого – смонтированные из стенных панелей, серые остовы коробок, предназначенных под жильё. Кто их возьмётся достраивать и возьмётся ли – это ещё вопрос. В одном из «доперестроечных» домов живёт с семьёй Вера Штуро. Живёт уже более двадцати лет. Дом добротный, в двух уровнях. Улица Лесная, на которой он стоит, действительно примыкает к сосновому лесу. Деревья плотно накрыты снегом и в просветах, между ними, искрится на солнце белая пыль. Красиво. Дорога к заднему двору расчищена. Видны хозяйственные постройки, припорошенный стожок с соломой. Пронзительно, не проявляя признаков дружелюбия, лает собачонка. Действительно, что делать на подворье чужим? В хозяйстве Штуро – корова, четверо свиней, куры, недавно исправные хозяева завели овец. И эта крестьянская основательность приятно впечатляет. Ведь не секрет, что сегодня сельчане целыми улицами поизводили тех же коров. Совсем не потому, что корма нет. Заботы с ними да мороки сколько. Потому лучшей коровой считается местный магазин. А вот в семье Штуро – иного мнения придерживаются, справедливо полагая домашнее хозяйство лучшим подспорьем в своём бюджете. Занятая на основной работе неполный рабочий день, Вера Адамовна имеет время на хрюшек и овец, и всякую прочую живность, которая требует к себе пристального внимания. Можно только приветствовать такую ситуацию, не столь типичную ныне для деревенских подворий.
Но с недавних пор у Веры Штуро забрали коня, на котором она собирала молоко у сдатчиков, мотивируя это острой потребностью местной фермы по откорму в гужевом транспорте. А без орудия труда каков же сам труд? Так женщина с 18 февраля находится в вынужденном прогуле.
(Продолжение в №20 на стр.2)
Мария КУЗОВКИНА
