Не для каждого из нас поют фанфары. Даже хотя бы раз в жизни. У Павла Дубяго, водителя погрузчика ДСУ-13, это случилось в Солигорском Дворце культуры, месяц назад, на празднике чествования «Человека года Минщины». Лучшим был не он один, практически каждый регион области представил достойного, кто, по мнению его населяющих, будет с честью носить и не уронит высокое имя.
Павел Петрович именован двумя христианскими святыми. Родиться-то выпало накануне Петра и Павла. Но парень с именем Петра в большой семье Дубяго уже был. Потому нарекли Павлом. Большая семья – многодетная отнюдь не по нашим понятиям. Девятеро деток мал-мала меньше родила мать. Некоторые погодки были. Интересно, вспоминает Павел, что, если девчонка после парнишки родилась, на него она и становилась похожей. Всевышний будто дублировал эту красоту и стать, которой всех представителей семьи наградил. Некоторых потом к себе забрал, чтобы легче, наверно, было матери справляться с огольцами. По крайней мере, отец уходил воевать, оставив жену с двумя девчонками.
Мужской работы женскому полу хватало. Земли была не одна волока, вдоль кромкой лес тянулся. Всё своё, единоличное. О колхозах в то военное время не помышляли. Да и вообще жизнь в сёлах вроде как застыла. Так бывает на затянувшемся предзимье. Не морозно, но холодно. Последние листья болтаются на ветвях, вроде сохраняемые ветром для каких-то своих особых нужд. Для слободчан нужда была одна: как выживать-то без мужиков будем? У каждого свои наделы, хозяйство. Земля вокруг привольная, на всё богатая – грибы, ягоды, водная гладь. Рядом озеро. Каждый, почитай, имел орудия лова и умело ими пользовался. Озеро своеобразное. На отмелях песок под солнцем переливается – шипит. А глубина – тёмная. То ли из-за торфяников, которых в округе целые плантации. Из-за чего и бушуют сенокосы. То ли из-за сосняков да ракит, что, густо теснясь, создают плотную тень, заслоняя собой солнце.
Детство, – оно, как правило, у всех одинаковое. Вспоминая мальчишечьи забавы, мой собеседник ни о чём-таком примечательном не говорит. А вот в юности – да, был один момент. Он не то, что запомнился, а в общем, определил дальнейшую жизнь. Шумела деревенская свадьба. Девчонки-подружки в светлых платьицах с лёгкими берестяными корзиночками суетились вокруг толпы молодых ребят, нерешительных, словно только что вышедшее на пастбище стадо телят. Девичий смех, шутки ещё больше удручали их. А девчонки доставали из корзиночек белые бантики с накрест переложенными ленточками и прикалывали булавками к пиджакам юношей. Получив на лацкан такое украшение, молодой человек должен был расплатиться за «подарок» денежной купюрой. К Паше подсуетилась стройная голубоглазая девчонка. Быстро и аккуратно пришпилила знак отличия, с которым Павел мог считать себя уже полноправным сватом. Да будто и себя к нему приколола. Года не встречались – поженились.
Жить стали в невестином доме. В родительском многодетном потеснее бы было. Хотя времена-то переживались совсем иные. Пришедшие живыми фронтовики любили своих жён не растерянной в боях, чистой и нежной любовью. Будто пытались своей нежностью восполнить горькие потери земли. До Варшавы путь долог. Много пришлось перевидать. Отец вернулся – и вновь за ремесло. Портяжничал он, братья – сапожничали. Вечера долгие. То при лучине, то при керосиновой лампе шли разговоры о былом. Слышал их и Павел, родившийся уже почти через десять лет после войны. Первым послевоенным был Иван. Недолговечный, правда. Мог бы ещё жить.
Тяга к ремесленничеству у семьи Дубяго была в какой-то мере генная. Ну, добро бы портной да сапожник… Раньше то местные умельцы были покруче некоторых мануфактурных мастеров. Но один из братьев отца занимался переплётным делом. Павел вспоминает, что где-то дома вполне вероятно и переплётный механизм хранится. Кому, скажите, в дальней деревне, где больше серпами да топорами орудовали, переплётчик занадобился. и ведь для постоянного занятия?
Война покорёжила людские судьбы. Как корёжит внезапно набежавший вихрь молодой березняк. Где корень крепче, упорнее, там выстоит дерево. А зацепило верхушку ветром, изогнуло ствол – и на месте белой черёдки деревцев – чёрный, неприютный выворотень. Семью Дубяго сохранило, не разбросало беспощадным буреломом благодаря возвращению с фронта отца. Пусть потом и коллективизация началась. И пришлось собирать в кучу то, что единолично наживалось годами – всё это настораживало людей, но не пугало, не вызывало недоверия к организаторам новой жизни. Думалось: ну, а как иначе, такую войну пережили. Должны же быть какие-то перемены…
А тут прошёл слух о лесозаготовках. Мол, в Карелии создаются леспромхозы. Рабочая сила нужна. Уезжали туда семьями. Двинулись в неизвестность и сестрёнки Павла. По большому счёту, не обманула тогдашняя власть. Деньги платили. Жили в бараках, вполне приспособленных, отапливаемых. Девчата домой письма писали. И фотографии присылали. По ним было видно, что всё там у них хорошо. Фотографии в те времена в рамочках по стенам висели. Это потом уже их стыдливо прибрали в альбомы. По типу, не модно. Коврами заменили. Потом – картинами. А живой дух из жилища понемногу вытеснили…
Обо всём этом мы рассуждаем с Павлом Петровичем. О чём-то – согласно. А, бывает, и заспорим. Хоть люди и единого поколения. Но жизнь-то у каждого по-разному складывалась. Да общего, пожалуй, было больше, и у нас почти полдеревни на лесозаготовки уезжала. Некоторые, как сёстры Павла Петровича, так и не вернулись в родные края. Родителям разве что осталось утешать себя виртуально-эпистолярным жанром в родственных отношениях… Но была тогда в деревнях своя культура. Почитай в каждой – клуб. По выходным – танцы под аккомпанемент местных цимбалистов. Попадались и скрипачи талантливые, и гармонисты. И танцоры. Павел смеётся, когда вспоминает про школьный ансамбль «Дубочек». Завклубом пробежит по деревне, соберёт длиннополые юбки, облачит в них парней – и двигаются они перед всем залом в ритме «во поле берёза стояла… «Павел был самый высокий – и юбку по размеру для него не всегда получалось подобрать.
Стать трактористом – это было почётно. Потому и пошёл мой герой в училище механизации. Заодно шофёрские права получил. А потом было, как жизнь подсказывала. Работал в бывшей автоколонне – там жилья не давали. А семейному как без квартиры? «Метры» получил в ДСУ-13. Сел на погрузчик. Теперь вот новый получил. Почитай, ни одной дороги в округе нет, который бы не строил.
– И в Орше был, и на Могилёвщине, и на Минской кольцевой, – вслух размышляет мой собеседник. Его работа вроде проста: грузи, перевози, выгружай, насыпай… да без этого вот всего не организуется жизнь большого предприятия. В котором 130 – профессионалов. И каждый – не сам за себя, а за всех. Тогда оно всё сложится. Как складывается в ДСУ-13 дорожно-строительного треста №5. У него в активе такие важные объекты, как вторая кольцевая дорога вокруг Минска, трасса Минск – Микашевичи, ожидается реконструкция магистрами Минск – Гродно…
На одном из рабочих мест этой более чем успешной дорожно-строительной организации трудится наш герой, трудится и для Минщины, и для целой страны. Вместе со всем коллективом, который и состоит из таких вот скромных и преданных своему делу людей. Именно у них-то всегда всё получается.
Мария КУЗОВКИНА.
Фото Елены Тимофеенко
