Первые январские пациенты инфекционного отделения Вилейской больницы, мы пропустили, наверно, самое главное, чего давно не видели в природе: настоящие крещенские морозы. Нет, мы представляли запах этого настоящего зимнего воздуха, наблюдая сквозь оконные стекла больничных палат заиндевевшие ели. Мы даже видели, как играют в снежки снегири, огненными всплесками разукрасившие ветки какого-то большого разлапистого дерева. Отрывая взгляды от бурлящих сверкающей жидкостью стаканчиков, мы мысленно уносились в тот закрытый для нас почти виртуальный мир. Потом я видела и другие аппараты, к которым подключали испытывающих дефицит в кислороде пациентов.
Но мне запомнились именно эти прикрепленные к стене палаты «стаканчики». Содержимое их напоминало живые струйки горного потока. Было такое чувство, что сквозь маску внутрь твоих легких проникает очень чистый и светлый родник. И именно он создает в них очаги восстановленной жизни…
Глаза – зеркало души… Мне кажется, что только во время этой неукротимой пандемии до человека дошел истинный смысл подобного изречения. Когда скафандры, маски, пластиковые щитки заслоняют от пациентов ваши улыбки, ваши выражения лиц, остаются для контактов только глаза. Пройдет время, но я буду помнить, как постепенно менялось настроение глаз Александра Александровича Широчина, моего лечащего палатного врача, на тот момент – заведующего вторым инфекционным отделением. Сочувствие, сопереживание, боль – и внезапный всепобеждающий всплеск радости…
Теперь я по-настоящему понимаю все про эти так называемые «зеркала души». Как, надеюсь, многие из тех, кто разделили со мной в те январские дни незавидную участь пациентов инфекционного отделения. И кто благодаря знаниям, уже приобретенному опыту и той самой профессиональной интуиции врачующих, сначала обрел, а потом реализовал здесь надежду.
Я помню бабушку, увядшую от болезни и потерявшую способность двигаться. Через пару недель эта восьмидесятилетняя пациентка Александра Широчина уходила из отделения на своих ногах.
Вряд ли доктор забудет, какой радостной улыбкой встречала бабулька появление в палате доктора и как спешила подробно поделиться с ним своими житейскими проблемами. О застывшей печке, которую некому протопить, о том, что в подполе при таком морозе замерзнут корни георгин… Выздоровевшая, поехала бабушка к своему уставшему от одиночества дому. Да и благословит Господь ее спасителей.
Где болезнь и боль, там обнаженность. Там живая плоть, требующая ежечасного внимания, заботы, того истинного милосердия, которое призывает игнорировать понятия об эстетике бытия. Эти женщины в скафандрах над постелями тяжелых больных… Давайте помнить об их ежедневном подвиге.
Не забудем самоотверженность среднего медперсонала. Капельницы, уколы, ответы на десятки тревожных вопросов… Милые девочки, мы различали вас по оттенкам защитных костюмов, по шутливым репликам к нашим, как я теперь понимаю, абсолютно некомпетентным вопросам…
Коллектив – как четко налаженный механизм. И у него всегда есть вожак. У инфекционного отделения – тоже. Хрупкая и сильная, надежная и вся какая-то светлая, будто благословленная высокой любовью, – это заведующая отделением Марина Геннадьевна Костевич.
Спасибо Вам! Спасибо моему палатному врачу Инне Фадеевне Веремей!
Когда лед такой хрупкий и тонкий, важно чувствовать, что скрывает в себе спрятанная под ним неизвестность.
Мария КУЗОВКИНА
