– …Может, приедете на выходные?
– Мам, столько домашних дел за неделю накопилось, да и отоспаться хочется. Давай, на следующие?
– Ну ладно, пока…
Несколько секунд смотрю на погасший экран мобильного телефона. Оборвался разговор, как и мамина надежда на то, что вскоре дома соберутся дети, будет весело и шумно. И легко – большой дом перестанет давить своей пустотой. Она мечтала о нём, большом доме с высокими потолками и светлыми комнатами. И двадцать два года назад переступила его порог. И тогда он тоже был пустым, но с какой лёгкостью и любовью обживался здесь каждый уголочек. Герань на подоконнике, ажурная занавесочка на кухне, невесомые салфетки на журнальном столике и комоде… Милые штрихи, создающие уют и наполняющие дом необыкновенным теплом. Всё это осталось, где-то даже приумножилось со временем, но дом вновь стал пустым.
Хозяйство, работа, хозяйство, беспокойный сон… И снова по кругу. Но быстрее бежит время, когда знаешь, что через четыре, три, два дня домой приедут дети. И повседневные хлопоты разбавляются приятными: что вкусненькое приготовить, чем порадовать детей? И засыпается с такими мыслями быстрее, и работа всякая спорится. Но обрывается надежда. И обрываю её я, самый близкий и родной человек.
Так легко получается обидеть маму. Невзначай, иногда достаточно одного слова, оброненного не к месту. А мамино сердце, как оголенный провод, так восприимчиво ко всему. Оно дрогнет даже от интонации твоего голоса, от едва заметного намёка на какие-то неурядицы или мелкие неприятности.
Прости, мамочка, за всё нас прости. За то, что сказано, и что недосказано. За конкретные поступки и только мысли о них. За порой надуманную занятость и невнимание. За резкую прямоту и короткие телефонные разговоры. Прости за каждую ранку, каждую царапинку твоей светлой материнской души.
Мы приедем, обязательно приедем. Оставим все дела, которые не идут ни в какое сравнение с твоими ожиданиями. Приедем, чтобы дом наполнился голосами, любовью и ароматом пирога с антоновскими яблоками…
Марина ПУЦЕЙКО
