Окончание.
В этот праздник жители деревни Седицы предложили одному из постояльцев бывшему военнопленному Комлеву Ивану поехать с ними в церковь на исповедь. Комлев поехал, чтобы посмотреть, как отец Виктор (в миру – Виктор Васильевич Бекаревич) будет исповедовать крестьян. Уже подъезжая к деревне Латыголь, они увидели, что навстречу им едет вся фортшрут команда. На вопрос: «Куда едете?» крестьяне ответили, что едут исповедоваться. Садисты «завелись с пол-оборота»! «Вот мы вас сейчас исповедуем!» – закричали немецкие холуи. И тут же Черный схватил первого попавшегося под руку крестьянина и, положив его вниз животом, начал бить «гумай». Менее пятнадцати – двадцати ударов в тот день никто не получил. Больше всего досталось бывшему красноармейцу сибиряку Мише. Били его не только «гумай»,но и ногами, и руками. У бедолаги кровь пошла изо рта. Самостоятельно подняться он не смог. Когда Черный отсчитал последнему двадцать ударов, то немедленно приказал ехать «до лясу». Люди свято чтили религиозные традиции и некоторые даже толком не поняли, за что их избивали.
Избитый сибиряк Миша был одним из красноармейцев, которому Иванов доверил тайну о спрятанном оружии Вани Костюкевича. Лежа на санях и размазывая по лицу кровь, он божился отомстить ублюдкам за поруганную веру, за избиение и за все страдания, которые фортшруты принесли местным жителям. Избитые товарищи снисходительно успокаивали его – куда ему, маленькому, худенькому, скромному пареньку было грозить фортшрутам? Только Иванов хорошо понимал, что его угрозы не были пустыми словами. Имея оружия, он мог много натворить! По приезду в деревню Иван долго успокаивал Михаила и убеждал, что из-за его необдуманного поступка немцы сожгут всю деревню! Затем пообещал, что час расплаты за все их злодеяния придет неминуемо!..
Партизаны
Имея возможность вооружить шесть человек, И. Иванов организовал из бывших военнослужащих Красной Армии группу единомышленников. Уйти в лес планировали, как только потеплеет. Но зима в тот год была затяжной и весна не торопилась вступать в свои права. Группа ждала своего часа! Но время для начала борьбы само выбрало их!
Советские патриоты из числа бывших пленных и окруженцев проживали во многих деревнях. В нескольких километрах от Седицы в деревне Тригузи офицер Красной Армии А. И. Запевалов проводил активную работу по подбору бывших красноармейцев в партизанский отряд. Все было готово, чтобы 15 апреля группа людей ушла в лес. Но эта информация стала известна немцам! Предателем оказался лесник, проживавший в деревне Седице.
Вечером 14 апреля 1942 года деревня Тригузи была окружена немцами. К проведению операции было привлечено около сотни карателей. Они имели подробные списки окруженцев, проживавших у крестьян. Под угрозой расстрела крестьян, у которых они были приписаны, немцы выловили всех бывших красноармейцев и в большинстве тут же расстреляли. Остальных увели в вилейский гарнизон. Об их судьбах больше ничего неизвестно. От рук немецких палачей в тот день погибли около 30 человек.
Сам Запевалов еще в январе 1942 года под видом сапожника перешел для работы из Тригузи на соседний хутор и поэтому не попал в кольцо окружения. Узнав об облаве, они с Копейкиным, проживавшими на хуторе, сразу же ушли в лес.
Получив тревожную весть об облаве в деревне Тригузи, И. Г. Иванов с товарищами немедленно покинули Седицу до прихода туда карателей. С 15 апреля 1942 года участники группы Иванова стали вести официальный отсчет своей партизанской борьбы с оккупантами.
11 мая группа И. Г. Иванова в лесу около деревни Тригузи встретила партизан группы А. И. Запевалова и объединилась с ними для ведения совместной борьбы. Предатель-лесник, по доносу которого в Тригузях немецкие каратели расстреляли около 30 человек, был приговорен партизанами к расстрелу – партизаны воздали ему за погибших своих товарищей!
Тем временем, в мае 1942 года на территорию Ильянского района прибыл отряд особого назначения, командиром которого был Григорий Матвеевич Линьков – будущий Герой Советского Союза. Отряд назывался по псевдониму своего командира – «Бати». Его бойцы имели уже солидный боевой опыт, поскольку еще зимой 1941–1942 года отряд вел активную партизанскую борьбу в прифронтовой полосе врага, откуда по указанию командования перебазировался в глубокий тыл противника. Бойцы отряда особого назначения не только сделали исключительно трудный и опасный переход по тылам врага, но сотни километров несли на себе взрывчатку и другое боевое снаряжение. Пришли без потерь в людях и в полной боевой готовности. Поэтому Линьков буквально на второй день прихода сумел развернуть диверсионную работу на своей новой базе в Ильянском районе.
Радости не было конца, когда партизаны групп Иванова и Запевалова встретились на боевом задании с партизанами отряда «Бати». Вскоре они стали сражаться вместе. Сам Линьков к этому времени с небольшой группой своего отряда, по заданию командования перебазировался в район действий отрядов Ковпака, оставив командиром отряда капитана Черкасова, а в ноябре 1943 года этот отряд, носивший название «Красный диверсант» был развернут в бригаду имени Буденного.
С зачислением в отряд «Бати», И. Г. Иванов был назначен командиром группы, затем в июне 1942 года – командиром взвода. С этого времени он стал кандидатом в члены партии.
Эхо взрывов железнодорожных эшелонов и зарево горящих складов противника возвестили, что теперь спокойной жизни немцев в этом районе пришел конец. Боевые «пятерки» отряда «Бати» беспрерывно уходили на задания за 50 и свыше километров от места своей базы на штурм железнодорожных и шоссейных дорог и других коммуникаций противника.
«Пятерки», которые получали задание взорвать железнодорожные эшелоны, в шутку партизанами назывались «ремонтными бригадами», сжигавшие склады немцев с новым урожаем – «уборочной бригадой», а сам период уничтожения складов с зерном – «уборочной кампанией».
Ранение
При выполнении очередного боевого задания по подрыву железнодорожного эшелона 1 июля 1942 года И. Г. Иванов был ранен в ногу осколком гранаты.
Пришлось остановиться в кустарнике на болоте для вынужденного привала. Рядом проходила дорога от Мясоты до Вередова, но по ней идти было опасно и опасно было просидеть в кустарнике целый день. Иванов отправил своих товарищей Рергиля, Якушева и Трусова в деревню Седица, чтобы те попросили Гомолко Михея приехать за ним на лошади. С собой оставил Каждана Яшу, который перевязал ему рану и приостановил кровотечение. Обессиленный Иван уснул. Расстояние от места дневки до Седицы было около 4-х километров. Эту местность Иванов хорошо знал, так как здесь приходилось в 41-м убирать сено, когда жил у хозяйки на квартире. В деревню его привезли в шесть утра. Самый лучший подход, чтобы остаться незамеченным, был к дому его бывшей хозяйки. У нее он не был уже недели три. К удивлению Ивана там была и ее племянница, сирота Таня, которая при виде своего возлюбленного вскрикнула и тем самым выдала себя, что они любили друг друга. Об этом в отряде еще никто не знал.
Боевой товарищ Яша обратил внимание, что Иванов совсем изменился в лице. Оно сделалось очень бледным. Иванов попытался встать и посмотреть в зеркало, но почувствовав сильное головокружение и боль, упал. Вскоре подошли к деревне остальные члены группы. Они быстро нашли раненого командира. Вместе позавтракали и ушли в сторону расположения отряда. Минуя в объезд деревню, подводу отправили обратно. Ступать на ногу Иванов уже не мог, поэтому весь оставшийся путь его несли на носилках, сделанных в Кутлянах из самотканого одеяла или, как местные называли «постилки».
Через четыре недели Иванов стал подниматься на ноги и при помощи костылей понемногу начал ходить. К концу августа он был почти здоров – костыли уже не нужны были. Но рана все еще не зарастала – там оставался осколок гранаты. Только через год осколок показался на поверхности и Иванов его вынул своими руками.
Пастух
В теплое летнее время августа 1942 года на летнюю базу отряда на Паломе зашло несколько коров из деревни Понятичи. Пастух работал по найму. Командир отряда Черкасов беседовал с незваным гостем около часа и, видя его оборванный вид, распорядился выделить ему солдатские ботинки, брюки, рубашку и даже дал зимнюю шапку. Иванов тоже присутствовал при этом разговоре. Пастух утверждал, что у немцев не работает и ими не завербован на поиски партизан, а коров пустил сюда не с целью, а просто несколько штук отбилось от стада и они случайно подошли к базе.
Иванов в эту ночь спал плохо, немного еще болела рана. Плохо спал и командир отряда Черкасов, который несколько раз вставал, прохаживался по лагерю и прислушивался. Рано утром, еще до наступления росы,он дал партизанам команду перейти вглубь чащи на полтора километра. Жалко было оставлять насиженное место, а некоторые про себя даже роптали.
Когда услышали беспорядочные выстрелы со стороны брошенной базы, стали переглядываться, и у каждого мелькнула мысль: не немцы ли напали на оставленную партизанскую базу? Вскоре вернулись посланные в разведку два партизана, которые сообщили, что недалеко от лагеря ходят коровы, а пастух водил немцев по бывшему лагерю, который при отходе был разрушен нашими партизанами. Вглубь леса немцы идти не решились.
Целый день просидели каратели на покинутой партизанской базе в надежде, что кто-нибудь по незнанию вернется на старое место. Уходя, со злости открыли шквальный огонь из автоматов. В это время партизаны сидели в нескольких километрах и смеялись над одураченными фрицами.
Возглавлял неудавшуюся операцию по уничтожению партизан начальник Ильянского гарнизона Ганс Блокф, всего в ней принимало участие около 200 карателей, приехавших на 20 машинах.
Вечером, насвистывая какую-то песенку, пастух загонял в деревню коров с оттопыренными карманами, в которых лежали немецкие марки. Но зайдя в дом для ночевки, встретил там трех знакомых ему партизан. При их виде он сразу изменился в лице и стал путанно отвечать на вопросы партизан. Но когда при обыске у него из карманов вынули тысячу марок, тогда он сознался, что уже месяц тому назад был завербован немцами и искал в этом лесу партизан, маскируясь стадом коров. Сегодня немцы ему дали денег, несмотря на то, что не нашли партизан. Патефон и двуспальную кровать пообещали привезти в следующий раз. Но фашистам не пришлось везти пастуху обещанных вещей, а утром коровы, идя в поле, долго оглядывались назад и искали, не появится ли их пастух… К немецким маркам от партизан предатель получил приговор к расстрелу.
Переходы
На основании партизанских групп Черкасова, Немова, Запевалова, Иванова и Азончика, возникших в 1941 и весной 1942 года в Молодечненском и Куренецком районах, была создана партизанская бригада имени Буденного.
В сухую осень в последних числах ноября 1942 года отряд должен был перебазироваться в леса Мядельского района. Для решения хозяйственных вопросов туда заранее была послана группа партизан численностью десять человек. Старшим группы был назначен старшина отряда Александр Ильин. Его задачей было подыскать и оборудовать базу для зимовки отряда с устройством землянок и заготовить продукты.
Будучи уже на новой базе, в конце декабря 1942 года командир Черкасов принял решение о том, что нельзя оставлять старый район действий без партизан. Необходимо было проводить диверсии на железной дороге Молодечно-Минск и контролировать немецкие гарнизоны. Тем более, что в деревнях и гарнизонах осталось много связных. Решено было направить туда И. Иванова, наделив его полномочиями командира самостоятельно действующей группы. Черкасов разрешил ему из партизан отряда выбрать десять человек по своему усмотрению. Снабдив необходимой взрывчаткой, он долго инструктировал И. Иванова о предстоящей борьбе. Особое внимание обращал на строгое соблюдение конспирации: базироваться только в лесу, два раза в месяц поддерживать связь с отрядом, притом один раз лично самому. Предупредил о необходимости избегать открытых боев с немцами, не разрешать партизанам ненужные хождения по деревням. Много еще напутствий было сказано опытным командиром Иванову.
Черкасов отлично знал обстановку на старом месте – пущи не такие большие, как в Мядельском районе, притом на небольшом расстоянии были расположены четыре немецких гарнизона – Молодечно, Вилейка, Илья и Вязынь. Действовать «под носом у немцев» было связано с большим риском!
В группу смельчаков вошли: сам Иванов Иван Герасимович, Бортник Алексей, Никонов, Чегодаев, Ширинский, Гусаров Михаил, Широбоков, Мамонов, Хасанов, Чекушин. Придя в пущу, партизаны выбрали место для лагеря, но копать землянки оказалось невозможно. Одно, что земля мерзлая, второе, что очень болотистое место. Поэтому решили рубить срубы наверху. В этой работе им активно помогали некоторые мастера из местных жителей. Братья Михаил и Антон Мороз из деревни Седицы были хорошими столярами и плотниками. Они для партизан в срубах делали окна и двери. Закончили работу в середине января. Иногда партизаны уходили на ночь в близлежащую деревню Кутляны, а иногда ночевали прямо около костра. Все работали энергично, с охотой, жалоб никаких не было.
Строительство проходило по проекту самого командира Иванова, так как он по специальности был техником-строителем. Новоселье справили в соответствии с местными традициями, с застольем и тостами. Об этом позаботился будущий старшина расторопный Ширинский.
Но боевые и трудовые будни не стерли в памяти командира обещания, данного когда-то сибиряку Михаилу, погибшему от немецкой пули. Вскоре партизаны предупредили жителей деревни Седица, чтобы в назначенный день те не выходили далеко из домов.
После того, как фортшруты в очередной раз выгнали крестьян на работу, они с чувством выполненного долга спокойно выехали из деревни. Вдруг вдали увидели одинокого человека, который со всех ног бросился от них убегать. Предвкушая скорую расправу над одиноким путником, стая садистов бросилась в погоню…
В тот же день «лаптёвая почта» разнесла по деревням последнюю новость: команда фортшрутов в ближайшем же хвойнике попала в засаду. Партизаны положили их всех семерых.
Так был ликвидирован символ фашистской власти в окрестных деревнях! Потому, что именно с этой шайкой садистов у местных крестьян ассоциировалась немецкая власть.
Боевые будни
После обустройства лагеря началась работа по возобновлению связей с местным населением. В Молодечно связными были Вышидкевич Степан, работавший в вагоноремонтном депо, Шитик Петр с женой Любой, которые были связными с русским лагерем военнопленных. Свои связные были в Красном и других деревнях. По указанию Иванова они проводили различные диверсии. В буксы паровозов подсыпали песок вместо смазочного масла, подкидывали магнитные мины в эшелоны с горючим, следовавшим к линии фронта, помогали партизанам во взрыве эшелонов в качестве проводников.
По просьбе Иванова в Вилейской тюрьме устроился столяром житель деревни Седицы Савчиц Николай. С его помощью из тюрьмы смогло сбежать немало заключенных. Он также помог разоблачить двух бывших военнопленных, которые не пошли в партизаны, а ушли к немцам и стали на путь предательства.
Местные жители охотно шли в отряд Иванова, вскоре он уже насчитывал 60 человек. Вместе с ростом немецких потерь росла слава о его подвигах, и рос авторитет самого командира.
13 сентября 1943 года И. Г. Иванов был награжден медалью Партизан Отечественной войны.
Умелое руководство партизанским отрядом и заслуги перед Родиной в борьбе с фашистскими оккупантами стали основанием для присвоения И. Иванову офицерского звания. В октябре 1943 года в бригаде имени Ворошилова была проведена его аттестация. Командование бригады исходя из составленной характеристики, ходатайствовало о присвоении ему воинского звания лейтенант. Однако, учитывая недостаточный стаж службы на командирских должностях и его нахождение в плену, вопреки решению командования, «компетентным товарищем» было принято решение оставить материалы аттестации без реализации.
1 ноября 1943 года начал официально организовываться отряд, который 1 декабря был утвержден приказом как отряда имени Молотова бригады имени Буденного, а И. Г. Иванов был назначен его командиром. 8 февраля 1944 года он был награжден орденом Отечественной войны I степени.
22 мая 1944 года партизанский отряд имени Молотова попал в блокаду на восточной территории. При выходе из блокады возле д. Метичи Бегомельского района Минской области 28 июня 1944 года партизаны встретили Красную Армию.
Александр ПЛАВИНСКИЙ
