Жизни этих ещё безусых мальчишек, шагнувших прямо со своей ранней юности в пламя афганской войны, до удивления схожи. Особенно их начало. Броскими, радужными мазками запечатлелась в памяти у охранника «Беларусбанка» Сергея Павловича детство. Деревня Старинки, укутанная в одеяло сосновых и лиственных лесов. В них издавна плодилось зверьё, потому каждый местный мужик почитал за честь иметь в домашнем хозяйстве охотничью двустволку. И Сергей, и трое его братьев сызмальства вместе с отцом пробовали ходить на зверя. Не думал – не гадал, что совсем уж в недалёком времени пригодится ему и этот, более чем скромный, охотничий опыт.
Нести воинскую службу – почётно. Но у родителей Сергея на этот счёт было двойное чувство. Безусловно, они гордились, что вот уже второй сын в семье готов одеть армейские погоны. Однако это было время, когда сгустившейся грозовой тучей навис над судьбами вступающих в жизнь юношей Афганистан. Получив первое письмо от Сергея и лишь взглянув на почтовый штемпель, дома всё поняли: судьба приготовила суровое испытание и молодому солдату, и всем, кто за тысячи вёрст остался его ждать.
Полгода учебки в Термесе. Получасовой перелёт над плывущей в иллюминаторе чужой землёй. Посадка в Кабуле – и грохочущая, как тяжело груженный поезд, – вертушка. Так все афганцы называют боевой вертолёт. О войне старались не думать. Они были очень мирные и очень хотели жить, эти юные солдаты, многие из которых даже не успели познать счастья первой любви. А Сергей – он уже выбрал себе профессию и по ступенькам, настойчиво двигался к цели. Позади было училище лесного хозяйства, поступил в профильный техникум. Выросший среди леса,он любил его по-своему, той неброской, тихой любовью, которая свойственна крестьянским детям. С малолетства,втянутые в круговорот деревенских забот,они привыкают вставать на рассвете, лишь только взмахнёт солнце своей золотой кистью над крышами деревянных изб. Крутятся вместе с родителями, успевая и в школе, и дома. Смысл бытия они черпают из живого учебника жизни. Не Сергей делал выбор, так угодно было судьбе, чтобы в этой книге оказались опаленные афганской войной страницы.
Мы беседовали с Сергеем – и было такое ощущение, что он не хочет вспоминать о том, что было там. Человеку свойственно прятать боль от чужих глаз. Замирает она где-то, в самом сокровенном уголке сердца, как одинокая птица, пережидающая ненастье в дупле старого дерева. У моего коллеги, известного журналиста и поэта Григория Соколовского, воевавшего тогда в ограниченном контингенте, есть такие многое объясняющие строки: «Память я в душе ношу и делить ни с кем не стану. Не расспрашивай, прошу, о боях в Афганистане». Мне они вспомнились, когда я пыталась «разговорить» Сергея. Он рассказывал о горах, что ночами давили обручами леденящего холода, а днём испепеляли солдатские гимнастёрки изнуряющей жарой. О огромных озёрах красных тюльпанов, разлившихся у подножий и между скал. А вот о боевых действиях говорил односложно. Сидели в засадах, останавливали петляющие среди ущелий караваны. Обнаружив боевой груз, разоружали. Приходилось принимать бой. Их пулемётный расчёт действовал слаженно и уверенно, как единый организм. Эта испытанная связка и взаимная ответственность помогла им всем выжить. И вся их рота, состоящая из 25-ти человек, в целости и сохранности вернулась на Родину, чтобы увидеть её такой, как в родительских письмах. Тихой, мирной и ожидающей.
А как же они сами ждали весточек из родного дома. Когда из тёмного афганского неба слышался гул вертушки, все понимали: летит почта. Она прилетала всегда ночью. Днём было очень рискованно. Вооружённые «духи» глаз не спускали с тяжёлого, пропитанного серой пылью афганского неба.
– Что вы думали об этой войне?
– Думаем теперь. А тогда какие мысли,сомнения могли быть у двадцатилетних ребят? Была воинская присяга. Был приказ. И он никогда не обсуждался среди солдат.
– Страшно было? – спросила и сама удивилась откровенной наивности своего вопроса.
– Ну, а как же… Никто не хотел умирать.
«Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне», – кажется, перу незабвенной Юлии Друниной принадлежат эти строки. Да, мы там не были и ничего не знаем. Одно только осталось: поклониться мужеству этих, теперь уже седых, мужчин. Их верности присяге, воинскому долгу. Кто выжил, тот сегодня среди нас. Отдавая им дань своего уважения, мы знаем, чего хотим. Чтобы гордились матери, провожая на службу своих сыновей. Чтобы автоматы стреляли лишь холостыми. И чтобы та страшная война никогда больше не повторилась.
Мария КУЗОВКИНА
На снимке: после демобилизации.
Фото из личного архива Сергея Павловича
