В Вилейском районе из 386 деревень – 15, в которых нет постоянно проживающих жителей. Еще в 39 – постоянную регистрацию имеет один житель. Значит ли это, что эти населенные пункты скоро исчезнут с карты района? Корреспондент газеты попыталась разобраться.
Вымирающие деревни – проблема не только нашей страны. В ряде европейских стран она тоже весьма актуальна. В информационной ленте белорусских СМИ проскакивают заметки о том, как приглашают мигрантов администрации сельских территорий разных европейских стран в свои заброшенные деревни, предлагая выгодные условия заселения.
Пока тенденция на переселение в крупные населенные пункты сохраняется во всем мире. Хотя вполне возможно, что современный мир еще развернется в сторону неспешного деревенского жития. Развитие технологий это позволяет – можно работать на удаленке и жить в тиши.
А пандемия COVID-19 ясно дала понять – в период самоизоляции хорошо иметь домик в деревне, да и лето лучше проводить на природе, чем в «каменных джунглях».
Живые и летом жилые
Именно поэтому сегодня нельзя утверждать, что деревни, в которых нет постоянно проживающих сельчан, кандидаты на выбывание.
Например, не раз бывая в Лесках и проезжая Любовши – это деревни Любанского сельского Совета – удивлялась разнообразию современной деревенской архитектуры: тут и старые, но ухоженные домики 50-х годов прошлого века, а может, и еще раньше построенные. И современные образчики деревянного зодчества – модные дома из клееного бруса или толщезных бревен явно не белорусского произрастания. А ведь по статистике в Лесках на ПМЖ зарегистрированы 2 человека, а в Любовшах – в половину меньше.
Значит, по крайней мере, этим населенным пунктам забвение не грозит.
Вообще, чтобы деревню упразднить, нужно, чтобы в течение пяти лет в ней никто не проживал не только постоянно, но и временно.
Председатель Долгиновского сельского Совета Александр Малиновский, к которому мы обратились с вопросом, как проехать в заброшенные деревни Кутное и Вязовец, чтобы посмотреть, что они из себя представляют, с удивлением отметил:
– Вы их не найдете. После того, как в 2018 году они были упразднены решением Вилейского районного Совета депутатов, дома были снесены, территория запахана и введена в сельхозоборот филиала «Бубны» УП «Мингаз». Сейчас есть ситуация с хутором Зосино, окруженном полями. Владельцы дома умерли, сын и не продает дом, и не живёт в нём. Но там поговорить не с кем.
«Это ж мои родные места»
И Александр Николаевич предложил нам поехать в деревни, в которых по одному жителю – Млечки и Тонковичи.
Млечки – недалеко от дороги Долгиново – Кривичи. Полевая дорога ведет в деревню. Справа – поле с катушками соломы, слева – лес. Можно сказать, лес, выдвигая кустарники на открытую территорию, наступает. Земля здесь когда-то тоже пахалась, но уже давно она не знает плуга. Едем медленно, успеваем увидеть, что склепов в деревне больше, чем домов. На нескольких участках видны остатки фундаментов. Ухоженный и жилой вид только у одного дома. К нему и направляемся, его хозяйка не хочет представляться, но поговорить с нами соглашается.
Женщина родом из Млечек. Сейчас она на пенсии. Вот уже несколько лет подряд весь теплый период года она приезжает из столицы в родную деревню. На ее глазах Млечки из небольшой деревни в 30 домов превратились в хутор. На некотором отдалении от двора моей собеседницы (а раньше между ними стояли еще несколько домов) есть еще одна хата. Но в нее приезжают очень редко и ненадолго. Млечки сегодня – два дома, из которых живой один. История сделала виток:
– В моем детстве в Млечках было 30 дворов, многие из которых построились в послевоенное время. Вообще место у нас хуторное, когда пришла советская власть, стали хутора сселять в деревни. Вот у нас тут кузнец известный жил, сначала жил на хуторе, потом здесь дом построил. Нет его дома уж давно, нечего показать вам. Дети его дом продали. Где-то в 90-е наша деревня стала угасать. Дети, вот как я, уехали. Родители оставались какое-то время. А потом, помните, как одно время стариков по деревням дурили – приедут и обманом заставят купить ненужный товар по дорогой цене. Много у нас таких случаев было. Вот и забирали своих родителей к себе. И мы так поступили. Некоторые мои односельчане дома продавали на перенос, несколько сгорело домов, а вон там, на въезде, так и стоит заброшка, её с дороги даже не видно, – рассказала дачница.
Одна жить она не боится.
– Это же мои родные места. Я тут всё знаю. Леса грибные у нас. А журавлей сколько! Занятие у меня есть – огород, грибы-ягоды. Интернет есть здесь, так что все новости я знаю. Если надо, езжу в столицу. С автолавкой у нас договор: звоню и предупреждаю, если нужно что привезти. Они заезжают и доставляют необходимые товары и продукты. Да и мои родные часто навещают. Привольно мне здесь.
Где хозяйничает девичий виноград…
Мы идем по направлению заброшенного дома, что указала нам собеседница.
Золотой клён стережет чуть заметную тропинку. Справа и слева от нее плотно переплетенный кустарник. Кажется, сирень и шиповник. Продвигаемся осторожно вперед – слева здание-призрак, всё оплетенное диким виноградом, красная листва которого густо укрывает дом с провалившейся крышей. Я уже не раз замечала, что дикий или девичий виноград – это точная примета заброшенности. Растение очень быстро растет и взбирается на любые высоты: дерево или дом. Те, кто знаком с ним на приусадебном участке, знают, что за девичьим виноградом нужен глаз, точнее, обрезка, иначе растение выживет с участка своих «культурных» соседей. А на деревянные дома его вообще нельзя запускать — виноград задушит в своих объятьях: создаст влажность для плесени, а усами, которыми лиана «двигается», будет разрушать стену и кровлю.
Символично получается: вроде бы лиана маскирует заброшенность, украшая своей богатой листвой полусгнившие дома, но то, что в них хозяйничает девичий виноград – точная примета умирания.
…В Тонковичах тоже одна жительница. Но она здесь живет постоянно. Работает на ферме в соседней деревне Черемушки, которая совсем рядом.
Собаки громким лаем объявили хозяйке о приходе гостей. К сожалению, женщина не стала говорить с нами, мотивируя необходимостью работы. Крепкий дом с пластиковыми окнами, рядом – клеть, сараи, везде цветы и большая оранжевая тыква, выкатившаяся на забор огорода.
– Ну что про меня писать? – отнекивается женщина. – Идите к реке, там бобры плотину сделали, вот там интересно посмотреть.
К реке мы не дошли, погуляли по деревушке. Внимание привлек наш знакомец – девичий виноград, почти полностью оплевший заброшенный дом. Надежда на новых хозяев у этого дома призрачная. Через дорогу в зарослях какая-то будка, из разряда тех, которые иногда ставят вместо сгоревшего дома на время строительства нового. Но иногда временное становится постоянным, являя собой знак чьей-то несбывшейся мечты.
А вот у другого нежилого дома, который плотной стеной обступает шиповник, шансы на продолжение жизни еще есть. Выглядит дом получше своего «виноградного односельчанина». Он закрыт на замок и словно ждет своего часа. Как и еще два домишки напротив.
Вот и все Тонковичи…
Так упразднят их или нет? Пока здесь живет хотя бы один человек, хотя бы летом – нет. Надеюсь, за это время появится тот, кто попытается вдохнуть жизнь в старую деревеньку. А уж эти места отблагодарят – красотой природы, тишиной, уединением, которых так не хватает в нашем мире скоростных гонок за навязанными целями.
Ирина ТРУБАЧ/Фото Елены ТИМОФЕЕНКО
