2 июля 1944 года, ровно 77 лет назад, город Вилейка и вся территория Вилейского края были освобождены от нацистских захватчиков.
Общее командование сводным отрядом и руководство всей операцией по освобождению города было поручено Герою Советского Союза, гвардии генерал-майору танковых войск Ази Асланову, командиру 35-й гвардейской танковой бригады. Совместно с частями Красной Армии в бою за Вилейку участвовали партизаны бригады «Народные мстители» имени В.Т. Воронянского под командованием подполковника Г.Ф. Покровского, Героя Советского Союза.
В 1970 году в Москве, в издательстве ДОСААФ, вышла книга «Впереди – танки». Её автор – Огульчанский Иван Георгиевич, участник освобождения Вилейки. Одна из глав книги посвящена освобождению нашего города.
«В детские годы довелось не раз слышать о дерзких налётах красных конников, о том, как горстка героев врывалась в занятый белыми городок и громила их. Рассказы о подвигах легендарного Котовского, Пархоменко, Щорса, Чапаева, матроса Железняка вызывали восхищение, желание подражать героям.
В годы Великой Отечественной войны каждый из нас стремился походить на них. Доказательством тому служили мужество и героизм наших солдат и офицеров.
1 июля 1944 года, едва успев отдохнуть после боя, мы двинулись на город Вилейку, который надо было очистить от врага, – таков приказ командующего фронтом Черняховского…
Несмотря на ранний час, Асланов был, как обычно, свеж и подтянут.
«Слушай, Гичко, – шутил генерал, глядя на заспанное лицо командира. – Ты похож на вялый лист инжира. Прости, что разбудил… Спи… Спи…».
Гичко – мужественный и расторопный командир, был настоящий «сорвиголова». В самые трудные минуты, когда в боевой обстановке над бригадой нависала опасность, всегда выручал батальон Гичко. «Товарищ генерал, – рапортовал Гичко, – батальон готов к выполнению задачи идти в авангарде». Танкошлем у Гичко застегнут, ремень, портупея, кобура – всё на месте. Сапоги начищены. Асланов с довольной улыбкой придирчиво осмотрел своего любимца: высок, ладен, он всегда нравился генералу своей выправкой и исполнительностью. Гичко вскинул руку к танкошлему, щелкнул каблуками: «Разрешите выполнять задачу, товарищ генерал…».
От Плещениц до Вилейки шли лесными дорогами по маршруту Хотаевичи – Белая – Старинки – Сосенка – Вилейка. Жители деревень, встречавшиеся на пути, радостно изумлялись – свои! Только утром были еще ненавистные оккупанты и утром еще пугали каждого виселица или расстрел.
Танки шли дальше, гулом своим оживляя притихшие леса и деревеньки. Мы поглядывали по сторонам, готовые в любую секунду пустить в ход оружие. Но на всем пути, до самой Вилейки, нам не повстречался ни один вражеский солдат. Часто появлялся воздушный немецкий разведчик. Покружив, исчезал.
Река Вилия. Мы достигли её в два часа дня. Танки стояли на берегу и среди реки, мёртвые, остуженные холодным быстрым течением. Танкисты плавали, ныряли, искали брод. С трудом сдерживая гнев, подъехал к реке Асланов.
Посмотрел в прозрачную воду, уничтожающе взглянул на Гичко:
– Почему стоите?
– Есть, товарищ генерал! – громко произнес Гичко. – Сейчас пойдут!
– Что такое, есть? Почему так говоришь, а танки стоят? Это что, танкисты? – показал на реку Асланов. – Мокрые курицы, вай… Яман Гичко, что делается, объясни, как человек человеку.
– Вынужденная остановка. Перейдем, товарищ генерал.
Гичко побежал к реке. Скоро действительно отыскали брод, обозначили его вехами.
Первыми пустили колёсные машины штаба бригады, роты управления, мотобатальона автоматчиков и приданный 334-й дивизион гвардейских миномётов «катюш».
Когда машины буксовали, их выдёргивали танками. Реку перешли с большим трудом и сразу же выехали на крутой берег, скрытый густым кустарником. Машины, миновав поселок Сосенку, рассредоточились в роще. Жители в радостном удивлении смотрели на нас. Не могли поверить, что мы так скоро придем.
– Где на Вилейку дорога?
– Там же немцы…
Мы смеялись:
– Научились от нас бегать фашисты.
– Прямо! – показала одна женщина рукой вдоль дороги.
– А далеко?
– Рядом… Осторожно, а то немцы… много их там…
Мелькнули домишки Малмыг, потом Холопов. Асланов приказал шофёру притормозить. Считал взглядом машины. Никто не знал, о чем думал командир, а может быть, даже спорил с самим собой.
«Для начала, пожалуй, хватит, а там подойдут танки, город будет наш. Ударим! – решил он. – Операция рискованная, но ведь Плещеницы взяли. Танков не было. Возьмем и Вилейку. За нас – внезапность!»
– Вперед!
От Сосенки до Вилейки ни одного фашистского заслона. Это настораживало. Не задумал ли враг нам ловушку устроить? Хорошо, что мы надежно укрыты лесом от фашистских воздушных разведчиков. По обе стороны – роща, дубки, сосны, клёны. Но неизвестно, что таят кустики или тот кряжистый дуб, взметнувший свои тёмные кудри над всей рощей. А вдруг ударят из пушек или посыпятся не жёлуди, а гранаты?
Благополучно миновали дуб. Неожиданно колонна остановилась. Машина Асланова летит нам навстречу. Генерал предупреждающе размахивает руками. Грузовики и «катюши» быстро расползлись по сторонам, под густую тень деревьев и кустарников.
– Вилейка! – кричит генерал.
Замаскировав технику, мы бросаемся к опушке смотреть Вилейку. Строжайше приказано соблюдать тишину.
– Ай, городок!
По голосу я узнал Львицына, он стоял возле меня, отстранив веточку, чтобы не мешала смотреть на город. Я обернулся, и наши глаза встретились, во взгляде Львицына было что-то юношеское, застенчивое, нежное. Совсем еще зелёный паренек, которому мало что в жизни известно.
Львицын продолжал восхищаться: «Удивительный городок, такой тихий…»
Действительно тишина. Всё вокруг вроде бы спит в полудённом летнем зное. Деревья кажутся нарисованными, ни шороха, ни движения. Город смотрит на нас накрепко закрытыми ставнями окон, черепичными крышами, острыми шпилями. А ещё сады, зреющие, залитые ярким палящим солнцем.
Пока мы наблюдали, подошли командир взвода танкодесантников Николай Гонаков, врач Антонина Сергеевна, командир взвода артбатареи Гришин, Зайнулин.
Где же люди, жители этого удивительного уголка? На улицах их нет, во дворах тоже никто не показывается. Если бы не дым, медленно тянувшийся к небу, можно было бы подумать, что город покинут.
Спустя немного времени донесся шум. Обычный городской шум. Мы мало знали о противнике: какие части есть в Вилейке, какова их численность? Узнали, что наши «Петляковы» только что отбомбились и улетели. Горел какой-то военный объект в стороне вокзала.
Асланов стоял около дубка. По всему было видно, его беспокоит один вопрос – выступать. Срезанной хворостинкой он хлестал себя по голенищу сапога. На секунду остановился, внимательно посмотрел на Вилейку, зашагал. Зайнулин догнал комбрига, что-то стал ему доказывать. Неожиданно подбежал запыхавшийся Головащенко, прищелкнул каблуками, доложил. Асланов внимательно слушал, жмурился. «Тягач, товарищ генерал, к реке подошёл… Танки скоро будут».
«Пока, слушай, они там, – Асланов почти крикнул. – Нас обнаружат… Зови командиров, будем говорить, немножко».
Скоро все командиры собрались к дубу. Уселись в тесный кружок. Асланов был очень краток:
– Выступать! Выступать! – повторил начальник штаба Львицын.
На дороге показались люди. Мы успели их заметить и теперь не спускали с них глаз. В лесу мы устроили пришедшим допрос. Мужчина испугался, но, разглядев на пилотках звездочки, обрадовался:
– Так вы же свои!
Из рассказа беженцев стало известно, что на вокзале идет срочная эвакуация. Гитлеровцы ждут с минуты на минуту отправки, которая задерживается из-за неисправности путей, разрушенных нашими бомбардировщиками. Гарнизон врага насчитывает до тысячи человек. Естъ артиллерия, миномёты.
– Бронетранспортёр пойдет впереди! — приказал комбриг. Из кустов на дорогу вышел бронетранспортёр с разведчиками. Ими командовал командир отделения Казаков. За бронетранспортёром поставили крытую машину. Надо ошеломить врага скоростью, шумом, видимостью больших сил. В машину усаживаются автоматчики, связисты. Пока устраивались в крытом грузовике, подошла следующая машина с 76-миллиметровой пушкой. В кузове расчет артиллеристов: Николаев, Дядечко, Денисенко с командиром огневого взвода Гришиным.
Подполковник Львицын занят организацией ударной группы. Команды начштаба исполнялись бегом. Подполковник спокоен и расчётлив. Одновременно работают все службы: боепитание, связь, инженерная, обеспечение горючим и смазочными материалами. Штаб занят расстановкой огневых средств, миномётов, «катюш”» С завидной быстротой организовано действие всех подразделений. В исполнении чувствуется согласованность, чёткость.
Группа Асланова приведена в боевую готовность. В её составе взвод разведчиков на бронетранспортере, автоматчики и орудийный расчёт. К колонне осторожно, чтобы не заметили командиры, пристраивается с мотоциклом Дубинкин. Автомат набит патронами и висит на груди. Запас патронов в коляске. Пароник разгадал намерение солдата, окликнул его, покачал головой: и куда, мол, ты со своим малышом, покрепче надо технику.
– Тогузаев, ударишь по зданию охранных войск, — отдаёт приказание Асланов.
– Вторым накроешь вокзал. Познакомьте фашистов с «катюшами».
– Огонь! — резко подал команду Тогузаев.
«Катюша» заработала. Словно ураган пронесся над деревьями, сорвал листья. Ракеты, сверкая огненными хвостам, пошли на цель. Тронулся бронетранспортёр с грузовиками. Справа, на горке, загорелось деревянное здание охранных войск. Вспыхнуло, как спичка, от первой же мины. Реактивная установка сделала поворот влево, перенесла залп на железнодорожный вокзал. Ориентир – водонапорная башня. Через несколько минут на вокзале взметнулась белая ракета. На командном пункте радость: «Наши вокзал взяли!»
Город ожил, зашумел, встревоженный стрельбой. Там уже Асланов, разведчики! Надо торопиться на помощь Асланову. Новые залпы «катюш». Тогузаев командует:
– По эшелону!
Что за оказия, километрах в двух впереди нас пыхтел паровоз, тянул небольшой состав платформ и вагонов. На платформах стояли орудия, полевая кухня и танки. Бегали, метались по платформам фашисты. Дорога вела к горящему зданию охранных войск и резко сворачивала влево, уходила в лес. Сейчас туда повернёт эшелон.
– Бей!
Но «катюша» для прямого попадания не годилась. Ракеты били, а паровоз пыхтел и уходил. Новый залп «катюши». Мины снова пролетели выше. Эшелон ускользнул, мелькнув последним вагоном. Но новый залп ракет наконец накрыл последний вагон.
Я спешил с небольшой группой автоматчиков к железнодорожному полотну, по которому только что прошел эшелон. Подполковник Львицын стоял около опустевшего вражеского дзота и руководил боем.
– Взять полустанок! – услышал я приказ подполковника. Он энергично жестикулировал, двигался, вглядываясь горящими глазами в лица офицеров и солдат. Торопил подразделения, чтобы поскорее занимали свои места. Сам спешил в город.
Мы, недалеко от полотна дороги, бросились в высокую пшеницу и рассыпались цепью. Слева от меня в шагах пятидесяти шёл старшина – санинструктор Иван Рябченко, справа – автоматчики Зубатенко, Шишкин, за ними – остальные. Кажется, ничего подозрительного. За глубоким оврагом – железнодорожный мост. Справа на горке, всё ещё бьется пламя догорающего здания охранных войск. От здания навстречу нам шли какие-то люди. Кто они, откуда взялись? За ними следом гнедая лошадь. Присмотревшись внимательно, обнаружили, что это переодетые в женское платье фашисты. Платки надели, а сапоги снять забыли. В следующую минуту оранжевые платки превратились в обыкновенные немецкие каски. Фашисты их напялили до самых подбородков.
– Фашисты! – громко крикнул я, нажимая на спусковой крючок своего автомата. Рябченко тоже сделал перебежку, стреляя длинными очередями из пулемёта. Бежать по пшенице тяжело, над головами свистели пули.
– Разрывными бьют, сволочи, – крикнул автоматчик.
– Ложись!
Рябченко невозмутимо строчил из пулемета.
– Убьют, – мелькнула тревожная мысль. Надо немедленно атаковать противника. Головы не поднять – верная смерть.
– Отползай вправо! К домикам! Вправо, вправо, быстро!
Рябченко не видно. Что с ним? Залегаем на какие-то секунды перед домами, чтобы осмотреться и снова вперед.
– Что же с Рябченко, неужели? Кто-то по мне стреляет сзади.
– Немцы? Не может быть.
– Кто там, черти? Прекратите же, свои здесь!
Из кустов выползли сначала один, за ним еще трое наших автоматчиков. От сердца отлегло, чего доброго свои бы укокошили. Командир взвода танкодесантников лейтенант Гонаков вытер струившийся со лба пот.
– Ну, как же я… Приняли за фашистов. Могло бы случиться несчастье…
– Ничего, Николай, на войне и такое бывает.
Гонаков повел взвод на город в направлении вокзала. Нам же надо было выполнить приказ Львицына. Вот полустанок. Пулемёт отступающих фашистов всё еще строчил, прикрывал отход к лесу. Заметив группу перебегающих фашистов, мы открыли огонь. Неожиданно я увидел Рябченко. Он бежал с ручным пулеметом.
– Живой! Слава Богу!
– По одному, перебежками, вперед!
В глубине леса раза два злобно огрызнулся неприятельский пулемет и смолк. Фашисты отступали, бросив полустанок. Надо спешить в город, чтобы помочь товарищам и доложить Львицыну о выполнении приказа.
– Танки! Танки!
– Совсем хорошо! – улыбнулся Рябченко. Танки отрежут отход немцев на Сморгонь, здорово будет!
Санинструктор Рябченко шёл не торопясь, вялой походкой, положив пулемёт на плечо.
Кто-то окликнул меня. Из башни танка, пересекавшего дорогу, помахал рукой Николай Громов.
– Давай с нами! – крикнул он.
– Нельзя. Надо спешить к Львицыну, в город.
С возвышенности хорошо был виден вокзал, ближайшие улицы. Наши продвигались вперед, уничтожая фашистов. Видно, как подходили к городу соединения и части корпуса. На вокзале борьба в самом разгаре: враг не сдавался. Наши танки спешили обойти город и отрезать противнику путь к отступлению. Позже бойцы рассказывали, как сражалась ударная группа Асланова. Миновав стоявший справа у дороги дзот, колонна Асланова загромыхала по булыжной мостовой, углубляясь в город. Улицы были пустынными.
– Как проехать на вокзал? – крикнули с бронетранспортёра женщине, стоявшей у калитки. Она махнула рукой и показала два пальца, резко повернула руку вправо. Танкисты поняли, через два квартала поворот направо.
Первый переулок после встречи с женщиной проехали. Скоро должен быть второй. Автоматчики в машинах напряжены. Они верили и полагались на Асланова: «Ази знает, куда ведет, с ним не пропадешь!»
Вот и второй переулок. Свернули к вокзалу. Асланов приказал дать ракету – сигнал для штаба: мы на вокзале, перенесите огонь правее.
Еще не успела погаснуть ракета, а артиллеристы младшего лейтенанта Гришина уже развернули орудия и приготовились к стрельбе. Командир орудия Николаев громко скомандовал:
– К бою!
Автоматчики вместе с разведчиками начали обтекать вокзал. Водитель Крылов вывел бронетранспортёр, чтобы было удобнее вести огонь из пулемёта. Дубинкин, усадив в коляску автоматчика Аблясова, помчался к вокзалу.
– Крой, Вася! – кричал Дубинкин с яростью.
Два раза подряд выстрелила пушка. Наводчик Денисенко не промахнулся, и это ободрило бойцов, штурмующих вокзал. Аблясов из коляски мотоцикла своим ручным пулеметом подавил огневые точки противника.
На повороте мотоцикл Дубинкина заглох. Разгорячённый Аблясов выскочил из коляски, продолжая стрелять из пулемета. Храброго пулеметчика ранили, он упал.
На помощь наступающим поспешил бронетранспортёр. Длинные очереди пулемёта заставили фашистов дрогнуть. Автоматчики и разведчики смело рвались вперёд. Один из снарядов угодил в стоявшие фашистские машины. Взрыв взметнул облако черного дыма. Фашисты в панике бросились бежать к стоявшим вагонам, беспорядочно стреляя на ходу. На вокзале крики, ругань на немецком, польском, русском, литовском языках.
– К перрону, к перрону! – командовал Асланов, размахивая пистолетом. За комбригом неотступно следовали два автоматчика.
– За мной-й! Бегом!
Автоматчики обстреливали вагоны, лезли под колёса, теснили гитлеровцев.
Неожиданно запыхтел паровоз, дёрнул состав, звякнули буфера.
– Уходит! Уходит!
Артиллеристы вовремя заметили отход эшелона. К прицелу припал наводчик Денисенко. Паровоз успел набрать скорость, стремительно убегая с вагонами из города.
– «Почему медлит Денисенко? Что ждет?» Эшелон уходит. Колёса быстро вращаются, спиц не видно. Крики, ругань…
– Бей!
– По колёсам, по колёсам!
Кто-то побежал вдогонку. Жмёт, словно спортсмен, преодолевающий стометровку.
– Куда! Сто-о-й!
Бежит под фашистскими пулями. Делает рывок правой рукой, падает. Гремит в хвосте эшелона сотрясающий взрыв противотанковой гранаты. Наконец раздался выстрел орудия, за ним сразу второй. Эшелон сильно дёрнулся, залязгали буфера.
– Молодцы, артиллеристы!
Паровоз вдруг ожил. Быстро дёрнул вагоны и потащил их.
– Бей, бей!
В это время задёргался, загремел буферами еще один состав, в который на ходу вскакивали немецкие солдаты. На этот раз Денисенко и Дядечко не подкачали, снаряд точно попал в паровоз. Раздался взрыв, и белый пар закрыл на некоторое время передние вагоны и платформы с фашистской техникой.
– Молодцы! – похвалил артиллеристов Асланов. – Награждать будем!
Город, вокзал и юго-восточная часть города были очищены от врага в течение часа.
А тем временем танки уже пересекли дорогу на Сморгонь.
– Спеши, Гичко! – приказал Асланов. На своём быстром и юрком автомобиле он помчался в 1-й батальон. Он снова на привокзальной площади, откуда начиналось изгнание гитлеровцев. Кое-где еще продолжалась перестрелка наших автоматчиков с засевшими по уголкам фашистами.
– Город наш! – улыбнулся Зайнулин, повстречавшись с экипажем Шуйдина.
– Сейчас Сморгонь, а там, сами понимаете, – Вильнюс!
Немцы отходили беспорядочно, обстреливая город из орудий и миномётов, не разбирая, где железнодорожный вокзал, где больница. Город горел. Отсвет пожарища пробивался в темноте, озаряя небо. Жители города с застывшими на лицах страхом и гневом пробирались на восточную часть города, которая не подверглась обстрелу.
Врага теснили вступившие в борьбу 7-ая, 8-ая, 9-ая мехбригады корпуса. Всё дальше и дальше удалялись звуки взрывов и стрельбы. Воинам приятно было сознавать, что благодаря им в Вилейку пришло освобождение!»
Ольга КОЛОСОВА, научный сотрудник Вилейского краеведческого музея
