Чернобыль. До печально известного дня 26 апреля 1986 года это географическое название нам ничего не говорило. Но с этой даты
оно ассоциируется у нас с трагедией и болью.
Вот и для вилейчанина Николая Новика чернобыльская трагедия не просто наша общая беда, но и пережитое лично, испытанное на себе. Прошло тридцать пять лет, и боль понемногу утихла, стала не такой острой. Начали забываться какие-то подробности и конкретные детали, но память все равно хранит то, что не забудется никогда. И каждый двадцать шестой день апреля воспоминания оживают…
– Мы с супругой Надеждой Ивановной жили тогда в Ветке, – вспоминает Николай Иванович. – В семье подрастали две дочери. Старшей, Ольге, было одиннадцать лет, Танюше, младшенькой, – около годика. Я работал тогда в Ветковском потребительском общества. Жили весело, любили свой город, в котором мечтали прожить всю жизнь.
В день трагедии и первые дни после нее люди не представляли масштаба произошедшего. Но то, что случилась беда, очень скоро стали понимать.
– Где-то числа 26-27 нам позвонили знакомые из Гомеля и посоветовали не выпускать детей на улицу, не открывать окна и двери, – вспоминает Николай Иванович. – Но как жить в четырех стенах, изолировавшись от внешнего мира? Невозможно. Да и официальной информации о реальных последствиях аварии поначалу не было… Как и многие жители города, 1 мая мы всей семьей пошли на демонстрацию. Люди пришли семьями, с детишками, ведь день был солнечный и по-летнему теплый. Только вот мне запомнился какой-то странный вкус – как будто держу во рту медную проволоку…
Немного позже появилась информация о трех наиболее пострадавших от аварии районах Гомельщины: Брагинском, Наровлянском и Хойникском. О Ветковском же – ни слова.
– В таких условиях на нас, работниках потребкооперации, лежала очень важная задача – обеспечивать людей чистыми продуктами питания и водой, – рассказывает Николай Новик. – Работали без выходных и отпусков, доставляя продукцию, привезенную из чистых районов, во все деревушки. Завозили в магазины, а где их не было, продукты доставляли автолавки. Помню, у нас в райпо была создана диспетчерская группа, которая держала постоянную связь со всеми магазинами и четко знала, куда, когда, чего и сколько нужно завезти. Следили и за тем, чтобы своевременно и в необходимом количестве было детское питание, а это, в первую очередь, – мясо, соки, фрукты, овощи. Во всех школах работали продленки, чтобы как можно больше времени дети проводили в помещении.
Серьезная работа проводилась по дезактивации: снимали и вывозили загрязненный слой грунта, асфальтировали территории, меняли крыши на строениях, мыли и окрашивали окна и двери, ставили новые заборы. В это время стали газифицировать населенные пункты, активно проводили водопроводы, потому что вода из колодцев была непригодной для питья.
К тому времени люди уже знали, что случилась большая беда, от которой надо спасаться. Постепенно жители Ветки, в основном это были молодые семьи с детишками, начали выезжать в чистые зоны, оставляя свои квартиры и дома со всем нажитым и взяв с собой только самое необходимое. Новики покидать родной город не торопились. Кто знает, когда решились бы, если бы не приезд в город профессора из Москвы Книжникова. Именно он, осмотрев маленькую Танюшку, настоятельно рекомендовал вывозить детей в чистую зону. Для любящих родителей этот совет компетентного человека значил много.
– Чтобы сберечь здоровье детей, мы с супругой решили переезжать, – вспоминает уже далекое время мой собеседник. – Сначала поехал я один, устроился работать в Зельвенское райпо. Здесь мы построили дом и стали жить. А через несколько лет жизненная дорога привела нас в Вилейку, где живем уже 24 года. Привыкли к этой земле, к людям, живущим на ней, и считаем Вилейщину второй родиной.
А Ветка осталась тревожно-горько-ностальгическим воспоминанием… У нас уже нет там ни близких, ни даже знакомых – все или выехали в другие места, или ушли в мир иной. Раза два после аварии бывал я в родном городе и никак не забуду пустые глазницы домов, оставленных их хозяевами… Да, теперь, через много лет после аварии, в городе уже живут люди, сам город живет.
Но в моих воспоминаниях Ветковский район – это половина переселившихся в чистые зоны жителей, сорок процентов выведенных из севооборота сельхозугодий и он, невидимый человеку враг – радиация.
Проходит время, белорусская земля – прекрасная, неповторимая, самая любимая – залечивает раны, нанесённые чернобыльской аварией. Но память о ней жива и всегда будет призывом к людям беречь и всем сердцем любить нашу родину.
Ирина БУДЬКО/Фото из семейного альбома
